В редакции «Комсомольской правды» состоялась пресс-конференция знаменитого скульптора. Сегодня ночью Зураб Церетели вернулся из Парижа в Москву и первым делом пришел в «Комсомольскую правду» чтобы сказать все, что он думает о скандале с его творением.
Профессионалы молчат, непрофессионалы — кричат
— Памятник Петру — не моя собственность. Куда хотите, туда и переносите. Кто выступает за перенос — у них хорошие дачи, пусть там у себя поставят. Отдадут мне — ярнут ВвВВ буду очень…
В редакции «Комсомольской правды» состоялась пресс-конференция знаменитого скульптора.
Сегодня ночью Зураб Церетели вернулся из Парижа в Москву и первым делом пришел в «Комсомольскую правду» чтобы сказать все, что он думает о скандале с его творением.
Профессионалы молчат, непрофессионалы — кричат
— Памятник Петру — не моя собственность. Куда хотите, туда и переносите. Кто выступает за перенос — у них хорошие дачи, пусть там у себя поставят. Отдадут мне — ярнут ВвВВ буду очень рад. Я не хочу, чтобы портили поколение. Новое поколение больше знает искусство, больше чувствует красоту.
На место Петра ставьте Дзержинского (сейчас скульптура находится в парке около ЦДХ — Прим. Ред.). Я не против. Профессионалы молчат, непрофессионалы кричат, — посетовал Зураб Константинович. — Во Франции мы провели грандиозную выставку. Закончил памятник мушкетерам. Выиграл конкурс Пастернака. Памятник пока стоит у меня во дворе. Во Франции создаю образ Цветаевой, Пастернак — Москве.
Шумиху вокруг памятника Церетели не иначе, как хорошей рекламой не называет. И удивляется, почему памятник Петру сравнивают с монументом Колумбу.
— Колумб — 126 метров. Петр — 94 метра. Головы тоже разные.
Церетели: «Сын Пастернака против памятника? Я об этом не знаю»
— У меня есть свой взгляд на искусство. Я создал памятник, выиграл конкурс. Если кому-то не нравится — пусть подойдут, скажут исправить глаза, нос, — ответил мастер на замечание журналистов о том, что сыну Бориса Пастернака не нравится памятник отцу работы Церетели.
Журналисты спросили, а не хочет ли монументалист поставить памятник Путину или Медведеву. На что Церетели ответил: «Почему нет? Надо создать образ, они оба очень пластичные».
Кстати, памятник Путину под названием «В здоровом теле — здоровый дух» в галерее Церетели уже есть.
Петра хотят снести, потому что кому-то нужна земля
Как рассказал на пресс-конференции в «Комсомольской правде» знаменитый монументалист, памятник Петру хотят убрать не из-за самого монумента, а чтобы расчистить место под ним… для другого проекта.
— Мне предлагали убрать памятник. У них уже был готов проект. В ответ я чуть не умер от смеха. После этого начался накат…
Кто именно возжелал землю под Петром — Зураб Константинович не сказал.
Что же касается переноса памятника Петру в другие города, то резать свое произведение для транспортировки мастер категорически отказался.
— Если разные города хотят, я создам для них памятники, — заявил Церетели.
Китайцы хотят заполучить 400-метровую «Европу» работы Церетели
— Китайцы хотят, умоляют, но я им не даю, — заявил мастер.
Церетели предложили поработать над проектом для Олимпиады в Сочи
Зураб Церетели, несмотря на критику, работает над новыми про
5eda
ектами. В том числе и для будущей Олимпиады в Сочи.
— Я в Сочи работал. Хорошо знаю. Есть предложение и я его делаю, но пока о нем ничего не скажу. Когда дойду до конца — скажу. Я верующий, поэтому пока не закончу, не буду рассказывать.
Кому на руку вселенское шоу с памятником Петру?
ИСТОРИЯ ВОПРОСА:
Заявление и.о. мэра столицы о сносе-переносе памятника Петру Первому поначалу воспринял как шутку. Вспомнились строки Пушкина:
Брови царь нахмуря,
Говорил: «Вчера
Повалила буря
Памятник Петра.»
Тот перепугался:
«Я не знал!Ужель?»
Царь расхохотался;
«Первый, брат, апрель!»
На дворе, однако, было 4 октября. И Ресин, как вскоре выяснилось, не шутил. Да, всего можно было ждать в Москве после отставки Лужкова, даже разрешения геям демонстрировать по первопрестольной. Но чтобы замахнуться на самого Царя-Реформатора, по-нынешнему, Инноватора?!
Впрочем, когда оцепенение прошло, я вспомнил, что накануне судьбоносного заявления на НТВ был телереквием ушедшему градоначальнику. В конце его состоялся блиц-опрос:»Каким должен быть первый указ нового мэра?» Убрать церетелиевского Петра, предложила публицистка Юлия Латынина.
А в понедельник утром Ресин высказался по поводу памятника. Понятно, многолетний зам решил выйти из тени Лужкова в дамки. Готовился стать настоящим мэром. Только вот представлял ли он масштаб операции? Владимиру Ленину было легко в 1918 году сносить памятник великому князю Сергею Александровичу работы Васнецова. Попросил коменданта Кремля сбегать за веревкой. Затем Ильич собственноручно накинул петлю на памятник невинно убиенному террористом-революционером брату царя, между прочим, генерал-губернатору Москвы.
Вместе с вождем мирового пролетариата в веревку вцепились Свердлов, Смидович, другие видные большевики, дернули, памятник повалился на мостовую! (см. подробности ниже, в досье «КП») Владимиру Ресину петлю на царя накинуть не под силу. Слишком уж высок и могуч Петр! Церетели — это вам не Васнецов.
И даже не Вучетич, творец лубянского бронзового Феликса. Придется просить у Шойгу вертолет, чтобы сверху петельку накинули. Я представил монументальную картину «Бурлаки на Москва-реке!» Команда мэрии во главе с Ресиным тянет по набережной бронзового исполина. Вместе с чиновниками тужатся Гельман, Боровой,Доренко. Тянут-потянут, а утянуть все равно не смогут.
На Дзержинского в августе 91-го тоже накидывали петлю, даже стальную, грузовиком тащили, бесполезно. Пришлось вызывать мощный кран. (см. подробности в досье «КП»). А Петра никакой кран не утащит. Значит, предстоят очень большие разборки на Москва-реке. Озадачила фраза и.о. мэра, мол, умный учится на чужих ошибках. Ленин лично начал кампанию по валке монументов царям, князьям, генералам.
А в 91-м народ стал валить уже большевистские статуи! А последнего царя и его семейство объявили святыми. При Сталине взорвали Храм Христа Спасителя. Потом Ресину с Лужковым пришлось его восстанавливать.
Да и со свергнутым в августе 91-го Дзержинским не все так просто, хоть и большевик. Ждет Феликс своего часа, чтоб вернуться на Лубянку. И, похоже, дождется. Периодически видные депутаты Госдумы призывают реабилитировать памятник. Лужков, кстати, тоже свой голос за бронзового Феликса подавал.
Как бы и с творением рук Церетели маху не дать?! Казалось бы, какое дело мне, рядовому москвичу, до перипетий вокруг памятника? Поклонником творчества Церетели никогда не был, хотя и в прострацию при виде бронзового великана не впадал, как иные искусствоведы и
ценители прекрасного.
Но, боюсь, что этот снос — перенос аукнется в первую очередь на нас, простых жителях столицы. Заявляя про умных, которые учатся на чужих ошибках, Ресин пытается на самом деле перевалить ошибку руководства города, и себя, в том числе, на чужие плечи.
А точнее, на нас с вами. Когда-то они за большие деньги установили на Москва-реке творение Церетели. Ресин был не последний человек в той команде установщиков. Деньги были из бюджета города. Считай, наши с вами деньги.
Оказалось, по мнению Ресина, памятник был ошибкой. Сносить его будут опять же за наш счет, за счет налогоплательщиков. Называют и сумму — около миллиарда рублей.
Боюсь, что на самом деле потребуется куда больше. Считайте сами. Реконструкция памятника «Рабочий и колхозница» обошлась городскому бюджету почти в 4 миллиарда рублей.
Реконструировала его не какая-то шарашкина контора, а дочерняя компания самой «Интеки». Царь Петр выше рабоче-крестьянской пары в 4 раза.
Тяжелее раз в 8.Скульптура Мухиной сотворена из стали. Колосс Церетели- из
стали, бронзы, меди, плюс позолота. А еще перевоз не забудьте. Миллиарды, миллиарды!
На мой взгляд, пусть они свои ошибки за свой счет и исправляют. Скидываются все, кто давал добро, одобрял, подписывал бумаги на установку Петра.
Глядишь, впредь умнее будут и сами и их преемники. Сто раз подумают, прежде чем ставить, строить что попало и где попало.
Закоперщики сноса из творческой интеллигенции пусть тоже свои кровные собирают. Но главное даже не деньги наши в этой истории.
Похоже, сейчас на нас
испытывают политтехнологию, которая позже войдет в учебники.
Громкое шоу с памятником, на мой взгляд, призвано отвлечь внимание москвичей от реальных проблем, накопившихся в городе за последние годы: коррупция, пробки, разрушение исторических зданий и много чего еще. Мы ждали реальных перемен после отставки Лужкова. А получили всего лишь странную бузу вокруг Петра.
Это выгодно и старой команде, и самому Юрию Михайловичу.Пус ть сначала отцы города выкорчуют реальные гнезда коррупции, преступности и т.д. А уж потом, когда порядок наведут, можно и судьбу памятника обсудить не спеша. Иначе мы с вами опять останемся с носом.
Все это время сам Церетели был во Франции.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Как Ленин свалил памятник генерал-губернатору Москвы. «Наступило 1 Мая 1918 года. Начало демонстрации было назначено на 11 часов. Члены ВЦИК, сотрудники ВЦИК и Совнаркома собрались к 9.30 утра в Кремле. Вышел Владимир Ильич.
Он был весел, шутил, смеялся. Когда я подошел, Ильич приветливо поздоровался со мной, поздравил с праздником, а потом внезапно шутливо погрозил пальцем: » Хорошо, батенька, все хорошо, а вот это безобразие так и не убрали. Это уж нехорошо.» Он указал на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича. Я сокрушенно вздохнул.
— Правильно, — говорю, — Владимир Ильич, не убрал. Не успел, рабочих рук не хватило.
— Ишь ты, нашел причину! Так, говорите, рабочих рук не хватает? Ну, для этого дела рабочие руки найдутся хоть сейчас. Как товарищи? — обратился Владимир Ильич к окружающим.
Со всех сторон его поддержали дружные голоса.
— Видите? А вы говорите, рабочих рук нет. Ну-ка, пока есть время до
демонстрации, тащите веревки. Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки. Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был
опутан веревками со всех сторон.
— А ну, дружно! — задорно командовал Владимир Ильич. Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович, другие члены ВЦИК и Совнаркома и сотрудники немногочисленного правительственного аппарата впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник.
— Долой его с глаз, на свалку! продолжал командовать Владимир Ильич. Десятки рук подхватили веревки, и памятник загремел по булыжнику к Тайницкому саду.»
(Из воспоминаний коменданта Кремля Петра Малькова)
Как москвичи сносили памятник Дзержинскому
«22 августа 1991 года, вечер. Москва. На площади Дзержинского происходило невозможное многотысячная толпа вот уже несколько часов с ревом скандировала что-то резкое в адрес КГБ и КПСС. Памятник «Железному Феликсу» был облеплен фигурами, размахивающими руками,
выкрикивающими лозунги, пытающимися привлечь к себе внимание толпы.
Кто-то, взобравшись на пьедестал, умудрился прикрепить веревкой к бронзовой статуе Дзержинского большой плакат, выполненный красными буквами на ватмане: «Хунте хана!»
Ниже, на черном граните постамента красовались намалеванные краской, мелом и пульверизаторами надписи: «антихрист», «кровавый палач», «дерьмо в кожаном пальто». Повсюду виднелись бело-красно-голубые флажки и флаги.
Какой-то парень в джинсах, балансируя, как верхолаз, на плечах статуи, под одобрительные выкрики окружающих затягивал на шее «Железного Феликса» петлю из металлического троса. Толпа ликовала и бузила, торжествовала и гоготала, все больше и больше ощущая силу своей безнаказанности.
Давай, парень, закрепляй удавку! Будем вешать главного чекиста! озорно кричал какой-то мужик в помятом пиджаке. Долой тирана! вопила пухлая дамочка, подняв сжатые в кулаки руки.
— Эй, акробат, падай с чучела! Катаклизму делать будем! подал сиплый голос коренастый мужчина.
— Кончать Феликса! кричали какие-то ребята с банками пива в руках. После каждого выкрика раздавались взрывы хохота, свист, нечленораздельные возгласы.
Священник с лицом Мефистофеля, стоя на вытоптанном газоне в окружении плотного кольца манифестантов, призывал в мегафон сбросить «железного идола» с постамента, а потом продать его за границу.
Под одобрительный вой наэлектризованной толпы он выкрикивал: Мы положим конец коммунистической тирании! Этот ненавистный символ большевизма мы продадим с молотка, а вырученные деньги отдадим детям-сиротам и инвалидам-«афганцам»!
— Правильно, отец Глеб! — неслось из толпы. — Мы требуем запретить деятельность КПСС, этой партии преступников и убийц! Мы требуем распустить КГБ этот рассадник беззакония и нарушения прав человека!
— Долой КГБ! Сво-бо-да! Сво-бо-да! скандировала толпа.
Тем временем к памятнику, медленно раздвигая толпу, подъезжал крытый фургон. Его появление было встречено бурной овацией, так как все понимали, что сейчас начнется следующее действие грандиозного спектакля. Сразу несколько рук подхватили свисающий с памятника трос и стали прикручивать его к крюку на заднем бампере. Еще немного и под радостные вопли зрителей мотор взревел, машина дернулась и стала медленно двигаться. Толпа резко отхлынула в ожидании падения исполина. Провисший трос натянулся, раздался металлический скрежет, надрывный вой двигателя, но памятник даже не стронулся с места.
— Крепкий, зараза! крикнул кто-то.
— Ничего, ща завалим! ответил ему один из парней, суетившихся около автофургона. Он был явно в сильном подпитии, потому что долго не мог попасть тросом в достаточно широкое отверстие. На второй попытке трос оборвался, чудом никого не задев взметнувшимся
концом. Но кураж толпы от этого не убавился. Наоборот, неудача все более и более распаляла ее, делала агрессивной и злобной.
Протиснувшиеся к постаменту двое депутатов призвали толпу прекратить попытку снести памятник. Они говорили что-то про подземные кабели и туннель метро, которые могут быть повреждены в результате падения бронзового «истукана», об опасности, которой подвергают себя люди, находящиеся в непосредственной близости от памятника, но это не возымело никакого действия на толпу.
Напротив, она стала возмущенно шуметь, обзывать депутатов «провокаторами», всячески их оскорблять и прогонять с места «исторического» события. Толпа снова сгруппировалась вокруг памятника, а когда прибыла техника, с восторгом стала ожидать завершения спектакля.
Глубокой ночью под восторженные крики толпы памятник Дзержинскому был снят с постамента автокраном большой грузоподъемности. Если не считать нескольких разбитых стекол в здании КГБ, замалеванной краской мемориальной доски Андропова, куч мусора, разбитых бутылок и банок из-под пива, а также затоптанного газона вокруг голого пьедестала, все осталось по-прежнему.»
(Из воспоминаний очевидца событий генерал-лейтенанта Андрея Пржездомского»)
ВЗГЛЯД:
Церетели и в Сибири Церетели
Три тысячи километров от Москвы, двести — до Полярного круга: вашу покорную слугу занесло в город нефтяников Когалым. И утром же, едва высунув нос из гостиницы,
корреспондент «КП» увидела…
— Да, Церетели, — гордо сказали на ресепшн, — в 2001-м торжественно открыли. И это не все! Скульптор сразу два памятника городу подарил, вы поезжайте, посмотрите… Бросила дела, поехала. В дни, когда общественность столицы сконцентрировалась на Петре, — по-другому поступить было немыслимо. Итак, два малоизвестных Москве памятника: первый — капля нефти, из которой вырастают то молодожены на пороге загса, то ханты в национальной одежде, то трубы «Лукойла» (именно «Лукойла», на них так и написано).
Сильная идея, экзистенциальная: нечто вроде рога изобилия, из которого сыплются «Ламборжини», личные самолеты, отличные когалымские дороги и шикарные условия в местном муниципальном роддоме, где у каждой роженицы — бесплатная отдельная палата.( читайте подробнее)
Церетели носит перстень-камею в память о покойной супруге
— Зураб Константинович, не можем не спросить: что за необычный перстень из черного камня у вас на руке?
— Я ношу его в память о моей покойной жене Инессе Андроникашвили (супруга Зураба Церетели, с которой он прожил сорок лет, умерла в 1998 году. — Прим. ред.). Это старинный фамильный перстень семейства Андроникашвили, передавался из поколения в поколение. Потом супруга передала его мне.
— Это же перстень-камея? Что на нем изображено?
— Сцена из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
— И еще один вопрос: запонки у вас тоже необычные…
— А это уже мой собственный дизайн.
Сергей ШАХИДЖАНЯН
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
Пусть живут все памятники. Не до них сейчас
Да, всего можно было ждать в Москве после отставки Лужкова, но чтобы замахнуться на самого царя-реформатора, по-нынешнему, инноватора?! Свое решение Владимир Ресин обосновал фразой, мол, умный учится на чужих ошибках.
Ленин в 1918 году лично начал в Москве кампанию по валке монументов царям, князьям, генералам. А в 1991-м народ стал валить уже большевистские статуи!
При Сталине взорвали храм Христа Спасителя. Потом Ресину с Лужковым пришлось его восстанавливать. Да и со свергнутым в августе 1991-го Дзержинским не все так просто, хоть и большевик. Ждет Феликс своего часа, чтобы вернуться на Лубянку. И, похоже, дождется. Периодически видные депутаты Госдумы призывают реабилитировать памятник.
Как бы и с творением рук Церетели маху не дать!
Казалось бы, какое дело мне, рядовому москвичу, до перипетий вокруг памятника? Поклонником творчества Церетели никогда не был, хотя и в прострацию при виде бронзового великана не впадал, как иные искусствоведы и ценители прекрасного. Но боюсь, что этот снос-перенос аукнется в первую очередь на нас, простых жителях столицы. Заявляя про умных, которые учатся на чужих ошибках, Ресин пытается на самом деле перевалить ошибку руководства города на чужие плечи. А точнее, на нас с вами.
Когда-то они за большие деньги установили на Москве-реке творение Церетели. Средства шли из бюджета города. Считай, наши с вами налоги. Оказалось, по мнению Ресина, памятник был ошибкой. Сносить его будут опять же за наш счет. Называют и сумму — около миллиарда рублей. Боюсь, что на самом деле потребуется куда больше. Считайте сами. Реконструкция памятника «Рабочий и колхозница» обошлась городскому бюджету почти в 4 миллиарда рублей. Царь Петр выше рабоче-крестьянской пары в 4 раза. Тяжелее раз в 8.
Скульптура Мухиной сотворена из стали. Колосс Церетели — из стали, бронзы, меди плюс позолота. А еще перевоз не забудьте. Миллиарда не хватит, это точно! Плюс деньги на обещанный референдум среди москвичей о дальнейшей судьбе Петра и прочих творений Церетели в столице.
На мой взгляд, пусть они свои ошибки за свой счет и исправляют. Скидываются все, кто давал добро, одобрял, подписывал бумаги на установку Петра. Глядишь, впредь умнее будут и сами, и их преемники. Сто раз подумают, прежде чем ставить, строить что попало и где попало.
И закоперщики сноса из творческой интеллигенции пусть тоже свои кровные собирают. Но главное — даже не деньги наши в этой истории. Громкое шоу с памятником, на мой взгляд, призвано отвлечь внимание москвичей от реальных проблем, накопившихся в городе за последние годы: коррупция, пробки, нехватка детсадов, разрушение исторических зданий и много чего еще.
Пусть сначала отцы города разберутся с более насущными проблемами, а уж потом, когда порядок наведут, можно и судьбу памятника обсудить не спеша.
Если ее вообще надо обсуждать.
Многие уже привыкли к нему. Как привыкли французы к Эйфелевой башне. А какие страсти кипели! Александр Дюма-сын, Мопассан требовали срочно снести эту «уродину», испортившую парижский пейзаж! А ныне башня — символ Парижа, известный во всем мире.
Мне кажется, хватит уже сносить. Пусть стоят все памятники, уцелевшие на этот день, на своих местах. Только, если уж совсем достало, можно снабдить их табличками с надписями. Например, на том же памятнике Дзержинскому: «Создатель ВЧК, превратившейся в репрессивную машину, уничтожившую миллионы безвинных людей». И точную цифру дать.
И пусть стоит!
Евгений ЧЕРНЫХ
Читатели «КП» обсудили перенос памятника Петру I («Надо ли переносить из центра памятник Петру Первому?», «КП» от 5 октября)
Петр:
Памятником этим мы еще будем лет через 50 гордиться! Нашли, что сносить в первую очередь, ей-богу. Лучше бы на «панельки» замахнулись. Или хотя бы их отремонтировали.
Елена:
Петр меня пугает, когда хожу по Остоженке вечером. Мрачноватый все-таки он.
Вика:
Памятник в натуральном виде я не видела. Но если судить по фотографиям — мне он нравится. А вот строения за ним выглядят не очень.
Николай:
Разобрать памятник за миллиард рублей? Да нам больше некуда эти деньги потратить? Пусть стоит себе, а?
Ингрид:
Только что вернулись из Норвегии. Со старинных ветхих домиков буквально сдувают пылинки! За заброшенными фермами бережно ухаживают. Они, говорят норвежцы, рассказывают о нашей трудной истории. А у нас национальная забава — скорее что-нибудь снести при любой смене власти.
Наталья Орлова:
Господа! Отдайте эти миллионы детям из онкологических больниц!
Тай:
Памятник, конечно, спорный, но если начать сносить все, что построено в так называемом лужковском стиле, Москва обанкротится.
Марфа:
Я много раз слышала, что памятник этот ни исторической, ни художественной ценности не представляет. А кто ее измерил, историческую ценность? И художественную?
Рина:
Лютая ненависть именно к этому памятнику мне лично непонятна. Сколько по всей стране стоит гораздо более ужасных скульптур безвестных советских скульпторов. Но их топорная работа никого особо не смущает. Может, дело не в памятнике?
Клара:
Петр просто не соразмерен этому городу.
Ради бога, можно и перенести. Только не за счет москвичей, пожалуйста.
Николя:
Как же мы любим перекраивать наше прошлое, хлебом не корми…
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
Вчера мы сообщили, что Церетели скоро увековечит Бориса Пастернака возле храма Христа Спасителя. Однако по недоразумению опубликовали фотографию другого его памятника, посвященного художнику Модильяни. Вот уж действительно, обидеть художника может каждый! Приносим Зурабу Константиновичу свои искренние извинения!