Главный архитектор музея "Кижи": Фактически все бремя ответственности за объект всемирного наследия несет только музей (Карелия)

Ансамбль в 1900-е годы. Фото предоставлено С. Куликовым. На месте трапезной в апреле 2010. То же самое могло бы быть на месте целой церкви. Фото предоставлено С. Куликовым.Вокруг реставраци

Ансамбль в 1900-е годы. Фото предоставлено С. Куликовым. Ансамбль в 1900-е годы. Фото предоставлено С. Куликовым. На месте трапезной в апреле 2010. То же самое могло бы быть на месте целой церкви. Фото предоставлено… На месте трапезной в апреле 2010. То же самое могло бы быть на месте целой церкви. Фото предоставлено С. Куликовым.

Вокруг реставрации Преображенской церкви в Кижах (Карелия) развивается активная дискуссия. Как уже сообщало ИА REGNUM Новости , ансамбль Кижского погоста балансирует на грани включения в список «Всемирное наследие под угрозой». Причина этого — в методах реставрации уникальной 22-главой деревянной церкви Спаса Преображения (1714 г.) и в планах строительства на острове Кижи туристского центра.

Свою точку зрения на это высказал для ИА REGNUM Новости главный архитектор музея-заповедника «Кижи» Сергей Куликов .

Свою точку зрения он уже высказывал на страницах журнала «Карелия», но пубилкация была на финском языке. Поэтому ИА REGNUM Новости цитирует письмо Сергея Куликова полностью:

«Кижи. Невыученные уроки. В качестве справки: Ансамбль Кижского погоста включен в Список всемирного наследия ЮНЕСКО в декабре 1990 года. Он формировался на протяжении многих десятков лет, состоит из двух церквей и колокольни, окруженных деревянной оградой. Известно, что сразу после пожара 1694 года, унесшего церкви предшественницы, была построена зимняя Покровская церковь. Она была перестроена спустя примерно 70 лет с использованием старого материала. Летняя Преображенская церковь основана 6 июня 1714 года. Время завершения строительства неизвестно. Подобные церкви на Севере строились по нескольку лет. Нынешняя колокольня строилась сразу под обшивку в 1862 году и перестроена в 1874 г».

Строить легче, чем реставрировать?!

У стариков были знания и опыт. Первую зимнюю Покровскую церковь строили быстро — после пожара в пожарном порядке — так как нужно было где-то службы служить. Такие церкви назывались «поденными» — вырастали за день. Летняя Преображенская строилась никак не менее трех лет, судя по подрядным записям на строительство подобных церквей. Я полагаю, лет пять-шесть. И вот скоро исполнится 60 лет, как реставрируют Кижи!

Началось все еще в далеком 1951 году, когда выдающийся архитектор Александр Ополовников пришел на Кижи, чтобы показать миру «первоначальный облик» храмов, то есть снять тесовую обшивку со стен, которая
4761
с 1860-х укрывала срубы от солнца и непогоды. Тогда не обошлось без реверансов атеистам — дескать, это «церковники обшивкой исказили истинный облик народных церквей», а мы восстанавливаем статус-кво. Хотя скорее сами крестьяне со своей смекалкой решили и обшили церкви, чтоб те подольше стояли, а вовсе не батюшка, который сам кормился от прихода.

Если бы за кижскими церквами ухаживали и поддерживали их регулярными ремонтами как в старину, то, может быть, и не было бы сегодняшних проблем. Но церкви с 1930-х годов были бесхозными, кровли текли, трапезные служили амбарами для зерна. И хорошо, что после войны на волне патриотических чувств на них обратили внимание как на гениальное творение народного зодчества и решили сохранить их для будущих поколений. Спасибо Ополовникову.

Мощь и красота невообразимые

Известно, что величественные срубные постройки кижских сельских храмов строились «как мера и красота скажут», часто на пределе физических возможностей материала, без каких-либо инженерных расчетов. Основой успеха строительства было:

выбор места (постройки ставились просто на камни «в сухую», без раствора, то есть без привычного нам фундамента, и поэтому надежное грунтовое основание под постройкой играло решающую роль);

качество материала, (для Преображенской церкви был отобран уникальный по своим качествам лес, какого сейчас не найти);

качество творческого замысла или как сейчас говорят — дизайна, обеспечивающего и устойчивость сооружения, и его выдающиеся эстетические свойства;

высокое качество исполнения плотницких работ.

Конечно, поначалу камни под Преображенской церковью слегка просели под весом сруба, и верхнюю главку пришлось под конец строительства слегка сместить, чтоб церковь не казалась покосившейся. Потом все стабилизировалось, как говорят специалисты. А дальше с годами стало «портиться» дерево под воздействием солнца, воздуха и воды.

Проблемы, связанные с деградацией древесины, строительными ошибками, недостаточным и нерегулярным уходом неоднократно были причиной более или менее обширных ремонтов кижских построек вплоть до их полной перестройки. Первоначальная Покровская церковь конца 1600-х была перестроена заново уже в 1764 году. Потом обе церкви были капитально отремонтированы и обшиты тесом в 1860-е годы. То же старая колокольня была снесена «за ветхостью» и выстроена заново в 1862 г., а верх ее был опять перестроен уже в 1874 г. «для придания большей устойчивости». Это были ремонты, где основной мотивацией было сохранить постройки, ну и быть может немного приукрасить.

Реставрировать — значит восстанавливать, консервировать — значит сохранять.

Реставрация и ресторация — слова одного корня. В ресторации мы восстанавливаем свои силы питанием, а реставрация призвана восстанавливать памятники. Общепринятой в мире консервации в Советской России не повезло: сам термин уже ругательный, ибо консерватор — это «противник новизны, перемен», а кому хотелось в СССР именоваться таким именем и потом консервировать, то есть осторожно сохранять памятники?!

В советское время бытовало мнение, что настоящая охрана памятников начала осуществляться в России только после революции. Дореволюционные разработки в теоретиков и практиков реставрации В.В.Суслова, П.П.Покрышкина, Д.В.Милеева и др., приблизившие российскую практику к европейскому уровню оказались полузабытыми, а так называемый «железный занавес» перекрыл профессиональный диалог со специалистами других стран. До сих пор российское довольно разрозненное реставрационное сообщество занимает обособленную позицию и почти не принимает участия в работе международных организаций, объединяющих специалистов в области сохранения памятников архитектуры. Помню, еще в середине 1980-х было признаком плохого тона упоминать «капиталистическую» Веницианскую хартию по консервации и реставрации памятников 1964 года или имя финского архитектора Ларса Петтерссона (Lars Pettersson), выдающегося исследователя деревянного культового зодчества Карелии. Его материалы использовались российскими учеными, но имя не упоминалось, так как он занимался обследованием храмов в 1942-44 гг, будучи в составе финских оккупационных войск.

Вероятно, международная самоизоляция послужила причиной того, что в основу реставрационных проектов часто ложились сомнительные с точки зрения современной науки концепции. Например, концепция «реставрации на первоначальный облик», приведшая многие памятники к утрате важного позднего исторического материала и часто подмене оригинала новоделом «под старину». А на Кижах «первоначальный облик» церквей — без обшивки — обернулся возобновившимися проблемами разрушения древесины срубов под открытым небом. Увы, вплоть до сегодняшнего дня реставраторы во главу угла склонны ставить эстетику, первоначальный облик, технические и химические решения и т.п., но не сам памятник, его антикварную ценность, его сохранность.

Большие надежды при малых возможностях

В августе 2010 года исполнилось 30 лет как Преображенская церковь закрылась на реставрацию. То, что последняя реставрация затянулась на столь длительное время, только отчасти виновато хроническое отсутствие финансирования. Но